Дитя с зеркалом
Только бы уметь быть эгоистом!
Ты всё ещё ищешь или понял уже, что добродетель — лишь одинокая тeнь безумия? “Жизнь одна”, — так, если помнишь ты, говорил друг твой — Заратустра, теперь многократно убедился он в этом.
А если бы и была у тебя вторая жизнь, то знай, что всё равно нет у тебя на неё времeни, ибо даже капуста стала мельчать, скоро рогатым и вовсе нечего будет есть!
Твой Заратустра
О ЧЕРНИ
Тибет
Привет, друг дорогой, шлёт тебе Заратустра из места одинокого, где даже горы кажутся одинокими!
Ну и странных же людей повстречал я здесь: жизнь свою они превратили в покой, ибо так готовятся они к смерти, которая больше для них, чем жизнь. Странно ли, что и горы кажутся здесь одинокими?
Ходят они как тeни, эти жёлтые люди, говорят они тише листвы пожухшей, улыбаются только губами и шаркают по скалистым склонам протёртыми своими сандалиями.
Сначала мне понравилось среди них, но потом ощутил я, что и сам уподобляюсь я тeни. “Но тeни чего?!” — спросил я себя. И не было мне ответа, и только странные люди улыбались мне тонкими расщелинами своих глаз, шепча, подобно листве пожухшей, загадочные слова, которые я не в силах был разобрать.
Говорили они мне о черни, говорили тихо, говорили застeнчиво. Чернь — это люди, которые умирают, но родятся в скором времeни снова. Они же, эти странные люди, что шаркают по склонам в протёртых сандалиях, люди эти, средь которых и горы кажутся одинокими, решили умереть насовсем.
И тогда увидел я, что они уже умерли! Среди тeней находился я, и сам чуть было не стал я тeнью. Отчего же зовут они чернью тех, кто не стал ещё тeнью, а себя — нет, хотя сами они — тeни, а тeни черны! Кем ещё быть тeням, если не чернью?
И тогда разъяснили мне странные люди эти, что есть чернь.
< < < < > > > >