Дитя с зеркалом
И пошли кумушки и гости к тарантулу.
Но слепая справедливость ямы тарантула не разглядела и потревожила сон его. Он же, проснувшись, зол был, ибо несправедливо будить того, кто не хочет вставать по собствeнной воле, и укусил тарантул слепую справедливость, запустив ей под кожу едкого яда из своего жала. И стала слепая справедливость извиваться, словно паяц на ярмарке, и лицо её искажeно было предсмертными судорогами.
Но глухая справедливость не слышала ужасного крика слепой подруги своей и приняла судороги лицевых мышц её за улыбку, а пляску агонии — за радость танцующего тарантеллу. И решила она тогда тоже приласкать рукою тарантула, ибо чудилась несправедливость ей в том, что сестра её радуется, а она — нет.
Ещё пуще прежнего рассердился тарантул: “Что ж она — зрячая, а не видит того, что я зол!” — и укусил глухую справедливость прямо в палец, протянутый ею для ласки. Справедливость восторжествовала!
И теперь ответьте мне, друзья мои, справедлив ли тарантул?”
Жизнь — вот высшая справедливость, и нет другой. Остальные глухи, слепы и злы по сравнeнию с ней, а потому — глупы и безумны. Кто решился обмануть жизнь, самого себя обманет он прежде всего.
Смерть для жизни — повод родиться заново! Что же лишаете вы жизнь радости её рождeния? Вечное — скучно, и лишь конечное живо, ибо цeнит дарованное.
< < < < > > > >