Не называя слух «моим» слухом, вкус – «моим» вкусом, думание – «моим» думанием, а просто признавая думание, слух, вкус, прикосновение, по мере того, как каждое такое состояние ума само по себе возникает и исчезает, как продукт предыдущих условий, мы начинаем переживать смерть понятия о самих себе, как о ком-то отдельном от потока.
Не нужно думать, что такие усиленные напоминания представляют намеки на забывчивость, наоборот, они должны лишь подкрепить, когда сложность событий как бы стирает ясность пути.



Записные книжки


Мысль и чувство рассеивают энергию, поэтому красоты никогда не видят. Энергия с её интeнсивностью необходима, чтобы видеть красоту, красоту, которая недоступна глазу наблюдающего. Когда есть видящий, есть наблюдающий, тогда красоты нет.
 
 Здесь на душистой веранде, когда рассвет ещё далеко и деревья ещё безмолвны, красота есть то, что является сущностью. Но сущность эта непереживаема; переживание должно прекратиться, потому что переживание только укрепляет известное. Известное никогда не является сущностью.
 
 Медитация — не продолжeние переживания, она не только окончание переживания, являющегося ответом на вызов, большой или малый, но она и раскрытие двери к сущности, раскрытие двери печи, чей огонь уничтожает полностью, не оставляя никакого пепла; остатков нет. Мы—остатки, соглашатели многих тысяч вчера, непрерывной серии бесконечных воспоминаний, выбора и отчаяния. Большое Эго и малeнькое эго являются системой, структурой существования, существование — мыслью, а мысль — это существование с никогда не кончающейся скорбью.


  < < < <     > > > >  

Метки: личность медитация мистика сознание

Читайте также:

Три жизни





И пока мы пытаемся удовлетворить желания, мы растим нужды.
Невежда легко принимает одну механическую отрасль и готов прикрыть свою узость предубеждением о невозможности совмещения.